Ежемесячная газета «Мир Православия. Христианство:История монашества

Монашество, в узком смысле,- это общинная жизнь с соблюдением обетов бедности, целомудрия и послушания в соответствии с определенным уставом и отрешенностью от мирской суеты. В широком смысле к монашествующим причисляют также отшельников, членов монашеских братств и вообще всех, кто принес монашеские обеты. Монашество сыграло огромную роль в становлении средневековой цивилизации и распространении христианства - как на Востоке, так и на Западе.

Основателем христианского монашества часто считают св. Антония Великого (ок. 250 - ок. 356). В возрасте двадцати лет он продал свое имение, роздал деньги нищим и поселился отшельником недалеко от дома (в Среднем Египте). Святой Антоний проводил дни в молитве, в чтении и заучивании наизусть Св. Писания и в работе. В 35-летнем возрасте он удалился в еще более уединенное место близ горы Писпир, на правом берегу Нила, но молва о его святости на протяжении последующих 20 лет побуждала других отшельников приходить туда и селиться в кельях поблизости от него. В 305 г. св. Антоний, по просьбам этих отшельников, нарушил свое уединение, согласившись наставлять их в аскетической жизни. Общины отшельников, подобные этой, стали впоследствии появляться повсеместно в Среднем и Северном Египте, и это ознаменовало возникновение новой, полуотшельнической, формы монашеской жизни, самыми знаменитыми примерами которой явились общины в Нитрии и Скее. Здесь самые строгие отшельники жили в уединении в кельях, расположенных так, чтобы их обитатели не могли ни видеть, ни слышать друг друга. Другие монахи собирались в церкви по субботам и воскресеньям. Некоторые ежедневно собирались по трое или четверо для совместного чтения псалмов или иногда посещали друг друга, чтобы побеседовать на духовные темы.

Не прошло и пятнадцати лет после этого первого шага, осуществленного св. Антонием, как св. Пахомий положил начало новому типу монашеской жизни -- общежительному монашеству. В 318 г. в Тавенне (Южный Египет) он создал первую киновию (монашеское общежитие), где монахи стали жить вместе в монастыре, обнесенном стеной, в домах, вмещавших по 30-40 человек. На каждого монаха возлагалась определенная работа, и монастырь полностью обеспечивал себя всем необходимым. Совместные трапезы, в которых монахи могли участвовать по желанию, совершались дважды в день, однако те, кто не желал в них участвовать, получали - хлеб и соль в своих кельях. Сам образ жизни отдельных монахов не был строго регламентирован, так как еще не существовало устава, или общего правила монашеской жизни.

Процесс формирования общежительного монашества завершил св. Василий Великий (ок. 330 - ок. 379). Прежде чем посвятить себя монашеской жизни, он совершил путешествие в Египет, чтобы изучить ее в первоистоках, и наиболее привлекательным ему показался общежительный тип. Святой Василий требовал, чтобы монахи в установленные часы суток собирались вместе на молитву и совместные трапезы. Монастыри, устроенные по образцу монастыря св. Василия, распространились по всей Греции, а затем и по славянским странам. Однако в Сирии и некоторых других странах предпочтение по-прежнему отдавалось отшельническому типу монашеской жизни.

Запад впервые познакомился с восточным монашеством при посредстве св. Афанасия Великого, епископа Александрийского, вынужденного бежать в Рим в 339 г. Годом позже Евсевий, епископ Верцеллы в Северной Италии, предписал духовенству своего собора вести киновийный образ жизни, впервые объединив статус клирика с монашеским статусом. Святой Августин сделал то же в отношении своего духовенства, когда в 388 г. возвратился из Рима в Северную Африку.

Общежительный уклад монашеской жизни, в его развитой форме, на Западе утвердился благодаря усилиям св. Бенедикта Нурсийского (ок. 480 - ок. 543). Познакомившись с житиями отцов-пустынножителей и монашеским уставом св. Василия Великого, он стремился приспособить образ монашеской жизни к особенностям условий и климата Западной Европы. В соответствии с системой, принятой св. Бенедиктом, каждый монастырь представлял собой самостоятельную единицу, и каждый монах был пожизненно связан со своим монастырем посредством особого обета, воспрещающего перемену места жительства (stabilitas loci). Бенедикт отчасти смягчил принятую на Востоке строгость монашеской жизни. Он установил часы, в которые монахи собирались на молитву и службы; совместное пение канонических «часов» считалось главной обязанностью бенедиктинских монахов. Бенедиктинство стало определяющей формой монашеской жизни на Западе: к концу XVIII в. все монахи Европы, за исключением Ирландии и некоторых испанских монастырей, были бенедиктинцами.

Возникновение в 910 г. Клюнийского аббатства, а затем Клюнийской конгрегации, явившейся самостоятельной ветвью бенедиктинства, положило начало возникновению монашеских орденов на Западе. Монашеский устав св. Бенедикта был дополнен принципом централизованного управления, при котором настоятель главного монастыря осуществлял руководство целой сетью подчиненных монастырей. Клюнийское аббатство оставалось сердцем монашеской жизни на Западе с X по XII в., пока ему не пришлось уступить свое первенство аббатству Сито и цистерцианцам, самым прославленным из которых был св. Бернар Клервоский (1091-1153).

XIII век стал свидетелем возникновения орденов нищенствующих братьев: доминиканцев, францисканцев и кармелитов. Хотя они, как и монахи предшествующих веков, соблюдали обеты бедности, целомудрия и послушания, следовали строгому уставу и осуществляли совместное пение Часов, цели этих новых орденов были прежде всего апостольские. Они занимались проповедью, обучением, служением больным и нищим и помогали приходскому священству в его работе.

После некоторого спада монашеского движения в XIV - начале XV в. три последующих века стали эпохой беспрецедентного роста числа новых монашеских орденов. Театинцы, возникшие в 1524 г., и иезуиты, чей орден был основан в 1540 г., стали первыми так называемыми регулярными канониками, или уставными клириками (т. е. монахами, имеющими священнический сан): большинство членов этих орденов - священники, занимающиеся строго определенным родом деятельности. От орденов регулярных каноников незначительно отличаются так называемые монашеские конгрегации. К их числу принадлежат пассионисты, основанные св. Павлом Креста (Паоло делла Кроче) в 1725 г., и редемптористы, основанные св. Альфонсом Лигуори в 1749 г. В их задачи входит преимущественно организация миссий и приютов. Кроме того, к числу духовных конгрегаций принадлежат Братья христианских школ, основанные Жаном Батистом де ла Саллем в 1679 г., главная задача которых состоит в воспитании детей и юношества. Наконец, существуют так называемые светские конгрегации, объединяющие священников, которые принесли «временные» обеты (в отличие от «торжественных» и простых «вечных» монашеских обетов). К их числу относят лазаристов, или винсентианцев, по имени Винсента де Поля, основавшего эту конгрегацию в 1624 г., и сульпициан, основанных Жан-Жаком Олье в 1642 г.

Мужские монашеские ордены католичества значительно уступают женским в количественном отношении. История последних тесно связана с историей мужских монастырей. Женские ордены, в большинстве случаев использующие уставы соответствующих мужских орденов, часто называют «Вторыми орденами», и нередко они находятся под юрисдикцией мужского («Первого») ордена. Члены этих женских орденов ведут строго затворнический образ жизни, предаваясь молитве и созерцанию (как, например, кармелитки), либо соединяют молитвы с какой-либо деятельностью, например с уходом за больными или преподаванием.

Терциарии, или члены «Третьих орденов», своим происхождением обязаны св. Франциску Ассизскому. Первоначально они не отказывались от мирских занятий, но при этом соблюдали смягченный устав ордена. Позднее некоторые из них стали жить вместе в общинах, занимаясь уходом за больными и помощью бедным. Со временем они усвоили особое облачение, и сегодня их признают монашескими конгрегациями. Таковы, например, Третий орден св. Франциска или Третий орден св. Доминика. Однако члены некоторых других «Третьих орденов» остаются терциариями в первоначальном смысле, т. е. «братьями-мирянами».

Монашеский образ жизни подразумевает соблюдение евангельских заповедей бедности, целомудрия, послушания и следование определенному «уставу», или «правилу». Такая жизнь требует испытательного периода и подготовки, именуемых послушничеством и новициатом и позволяющих оценить степень пригодности кандидата для монашества. Затем монах принимает на себя обеты бедности, целомудрия и послушания. Устав регулирует всю его повседневную жизнь: одеяние, трапезы, работу, молитвы и аскетические упражнения. Сначала эти обеты приносятся лишь на определенный срок и должны ежегодно возобновляться. Позднее приносятся «вечные» обеты, которые связывают человека на всю жизнь.

Первоначально монахи брали на себя только ту работу, которая не отвлекала их от молитвы (например, плели циновки или корзины). Однако, в соответствии с установлениями св. Пахомия, им надлежало выполнять все работы, необходимые для поддержания общины. Бенедиктинцы (под влиянием клюнийских реформ) возводили свои монастыри в глухом лесу, чтобы отделиться от мира. Вскоре они овладели искусством расчистки лесов и строительства зданий, достигли успехов в сельском хозяйстве. Переписывание рукописей очень рано стало одной из важнейших форм деятельности монахов - в силу постоянной потребности в копиях Св. Писания. Однако позднее монахи стали переписывать и рукописи греческих и римских авторов. Чтобы дать необходимую подготовку желающим поступить в монастырь, создавались монастырские школы, некоторые из них пользовались широкой известностью.

Все эти труды хорошо совмещались с основным родом деятельности монахов - совместным осуществлением суточного круга богослужений. Отказ некоторых монашеских конгрегаций от совместного вычитывания и пения Часов был продиктован стремлением больше времени уделять апостольским трудам (уходу за пациентами в больницах, преподаванию в школах и миссионерской деятельности в дальних странах). В настоящее время любые роды деятельности, совместимые с «евангельскими советами», т. е. с жизнью в бедности, целомудрии и послушании, осуществляются теми или иными монашескими орденами или конгрегациями.

Кто такой монах

Яков Кротов в статье «Что есть монах» дает православный взгляд на монашество: «Монашество существует, пока есть хотя бы один монах. Этим оно похоже на поэзию, которая существует лишь до тех пор, пока "жив будет хоть один пиит". Не читатель поэзии, а поэт нужен для существования поэзии. Монах среди христиан выделяется, как поэт на базаре. Поэт избегает базара прозы - и монах бежит от мира, но не в никуда, а в совершенно определенный, хотя и иной мир.

Монах начинается с бегства. В первые три века Церкви были люди, отказывавшиеся от брака, имущества, своеволия. Такой отказ составляет суть монашества. Однако эти люди еше не были монахами. Первый монах, Антоний Великий, добавил лишь одно новое: убежал, физически, телом убежал от людей, причем довольно далеко, чтобы его от людей отделяло расстояние. Очень далеко он убежать не мог, потому что жил в узеньком Египте. Но между ним и людьми лег контрольной полосой песок пустыни.

Россия шире Египта лишь на первый взгляд, а отступать некуда, как заметил еще Кутузов. Как и в Египте, каждый клочок земли тут занят, причем обычно, как и в Египте же, занят государством. Вместо песка в России использовали кирпич, складывая из него стены повыше...

Монастырская стена - расстояние, в целях экономии места вздыбленное вертикально. Она ограждает монаха не от врагов, а от друзей.

Напомним, что "моно" означает "один". Слово это - греческого происхождения: monachos, "одинокий", "ведущий уединенную жизнь". Монах уходит от мира, уединяется, и не так уж важно, сколько в этом уединении людей. Мать-одиночка считается одиночкой, даже если у нее двенадцать детей. Монах одинок, даже когда живет в монастыре, где еще семьсот монахов. Даже его одиночество уже необычно. Вне монастыря одиноким называют человека, который не общается с людьми. Абсолютно одинок человек, который не хочет разговаривать даже с самим собой. Такое одиночество - редкость, и обычно говорят об уединении: человек хочет побыть с самим собой или, если он человек молящийся, с Богом. Монах отнюдь не одинок и не только уединен. Он - один, как один горизонт, каким бы длинным он ни был. Земли много, земли разные, а горизонт - один. Он напоминает о том, что земля соседствует с небом.

Монах "уходит от мира". Казалось бы, это означает, что в мире образуется крошечная пустота. Из ботинка выскочил гвоздик,- невелика беда. Однако монах всегда воспринимается не как пустота, а как досада, как гвоздь в ботинке, колющий ногу, вовсе не ушедший прочь от нас, а зашедший слишком далеко в нашу жизнь.

Монах всегда хотя бы немного пугает, пусть даже человек вовсе ничего не знает о христианстве, потому что пугает всякий верующий человек. В этом и только в этом смысле можно называть подвижников буддизма или синтоизма монахами. Нательный крестик не виден, а если виден, то сразу осуждается как мода,- в общем, можно всю жизнь прожить в Москве и считать, что верующих вокруг как бы нет. Оранжевый или черный, буддистский, христианский или кришнаитский монах, да вообще любой человек в рясе, напоминает, что Бог, кажущийся фантазией, способен на то, на что далеко не всякая реальность способна: сделать явно нормального человека намеренно ненормальным по внешнему облику. Правда, неверующий не прочь заявить, что все верующие ненормальные, но это ведь лишь уловка, в которую сам человек слабо верит. Человек в рясе беспокоит именно потому, что он явно нормальный внутри этой рясы. Ряса просто и выразительно свидетельствует о том, что норма-то, видимо, не одна, а две. Мода, оказывается не единой в своем многообразии; есть две моды, из которых одна нормальная, а другая не поймешь какая, но, к огорчению для большинства, не сумасшедшая.

Монах - слово христианское. Назвать же буддистского подвижника монахом,- все равно что назвать милую девушку ангелом. Девушка возражать не будет, ангелы тоже промолчат (а который возразит - значит, не ангел), но все же сравнение будет не во всем точным. Все три обета, которые приносят христианские монахи, можно найти и у буддистских. Казалось бы, можно определить монаха как отказника от трех наиболее заманчивых в мире вещей: секса, денег и власти. Но этот отказ есть одновременно и утверждение трех сторон одного, вполне положительного, идеала. Три монашеских обета можно ведь выразить положительно: монах обещает быть целомудренным, бедным, послушным. А чего тут, собственно, положительного? Кто не видел озлобленных холостяков, гнусных нищих, омерзительных, хотя и совершенно безвольных трусов?

Нищий или безвольный холостяк, поселившись в монастыре, еще не станет монахом. Целомудренный, не владеющий ничем, смиренный буддист, или агностик, или большевик, все же не будет монахом с точки зрения христиан, которые первыми изобрели это слово. Наконец, ласковый, умный, честный настоятель монастыря тоже может не быть монахом. Таково, во всяком случае, было тревожное предчувствие святых основателей монашества. С этой же тревогой и надеждой всякий нормальный, не ослепленный благодатью христианин всматривается в лицо монаха, если доведется с ним встретиться на улице или хотя бы на фотографии. Особенно тревожно узнать о постриге знакомого в монахи. Как этот человек, вполне такой же, как я, как все, со своими маленькими слабостями (если речь идет о похожести на нас, то все слабости ближнего воспринимаются как маленькие), сможет стать иным? Это не какое-то простецкое "быть или не быть". Это "можно ли быть?"

Целомудрие, бедность, послушание тогда делают человека монахом, когда он принимает их ради Христа. Вот и вся суть монашества. Может быть, буддиста приведет ко Христу его буддистское благочестие. Сказать об этом точно христианам не дано. Может быть, любящего мужа приведет ко Христу его любовь к жене. Такие святые есть точно, в церковном календаре. А монаха приводит ко Христу Сам Христос.

Целомудрие, бедность, послушание есть отказ монаха не от усилий, а от веры в усилия. Всякий другой путь к Богу есть богочеловеческое предприятие, совместная компания, в крайнем случае, у атеиста, чисто человеческое приключение. Монах выбирает крайний путь: целиком довериться Христу, отключившись не только от мира, но и от себя. Христос этого вовсе не требовал. Монахи, однако, совершенно справедливо считают себя точными исполнителями Евангелия, потому что Евангелие есть весть не о том или ином пути ко Христу, а о том, что Христос есть Путь.

Большинство христиан любят монахов именно потому, что монах в принципе есть лишь прозрачность, через которую виден Христос. Святые семьянин, полководец, архиерей показывают, что может сделать Христос и верующие в Него; монах же просто показывает Христа. Поэтому, видимо, в VIII в. именно монахи выступили главными (после Папы Римского) защитниками икон - они ведь сами "всего лишь" живые иконы. Без них жизнь была бы пуста, как храм без креста.

Многочисленные упреки монахам (в протестантизме дошедшие до отрицания монашества) сводятся к тому, что монахи недостаточно монахи. В том, что монахи чрезмерно монашествуют, никто их не обвинял. Если же когда кто обвинял монашество в презрении к людям, то такой человек и Христа обвинил бы в том же. Монах, презирающий людей (и, в частности, кстати, считающий брак мерзостью),- это уже не монах, а ходячее противоречие в терминах, вроде горячего льда или кудахтающего льва. Монах, считающий себя выше не монахов,- это такая же дичь, как Христос, свысока смотрящий с Креста на стоящих у подножия Голгофы.

Монах любит людей любовью Христа - и невидимость монаха в этом мире, его неучастие в человеческих делах, пусть даже самых благочестивых, есть желание Христа не участвовать в делах, а быть невидимой частью всякого человеческого сердца, не помогать людям скоротать век до смерти, а быть среди них живым образом Воскресения. Лучше всего это видно не по монашеским книгам, а по монашеской одежде. Она черна - но это траур не по жизни, это напоминание о том, что сама смерть пронзена Христом насквозь и умирает. Монашеская мантия необычным образом разделена на три расходящиеся полоски ткани - и это всего-навсего напоминание о свивальнике для новорожденного, о том, что есть, есть новая жизнь, и эта жизнь - с Воскресшим.

Уважать монашество не означает обязательно стремиться стать монахом. Любить монашество означает любить Иисуса не как мудрого учителя, способного всегда дать совет, а как Спасителя, спасающего молчаливым терпением и промедлением. Радоваться монашеству означает радоваться не молниеносным вмешательствам Промысла в нашу суету, не тому, что Бог может улучшить и увековечить мир сей, желающий пребывать комбинацией роддома с военкоматом, но радоваться Христу Воскресшему, Преобразившемуся и Вознесшемуся, готовящемуся воскресить, преобразить и вознести мир к Своему Отцу».

Монашество на Руси

В «Древнем Патерике» приводится такая притча. «Авва Макарий спросил авву Захария: скажи мне, какое дело монаха? Сей отвечал: тебе ли спрашивать меня, отец? На это авва Макарий сказал ему: на тебя мне указали, сын мой, Захария! Есть некто, желающий, чтоб я спросил тебя. Тогда авва Захария говорит ему: по мне, кто делает себе во всем принуждение, тот монах».

А древний подвижник, автор знаменитого труда, наставляющего монашествующих, Иоанн Лествичник, сказал так: «Некоторые из имеющих дар рассуждения хорошо определили отвержение самого себя, сказав, что оно есть вражда на тело и брань противу чрева».

Понятно, зачем человеку, который «моно» (один, сам) или «инок» (иной, не такой, как все), требуется удалиться от мира сего - для общения с Богом, для спасений своей души, для моления обо всем мире, для которого тоже монах просит у Господа спасения. Вспомним Преподобного Серафима Саровского, весьма почитаемого в нашем народе: «Для сохранения мира душевного также всячески должно избегать осуждения других. Неосуждением и молчанием сохраняется мир душевный: когда в таком устроении бывает человек, то получает Божественные Откровения».

А протоиерей Серафим Слободской, автор наиболее читаемого ныне учебника Закона Божия, так говорит о православном монашестве: «Монашество (иночество) - духовное сословие подвижников уединения, целомудрия, послушания, нестяжательства , внутренней и внешней молитвы ».

В первые времена христианской Церкви почти все верующие вели чистую и святую жизнь, какую требует Евангелие. Но находились многие из верующих, которые искали высшего подвига. Одни добровольно отказывались от имущества и раздавали его бедным. Другие, по примеру Божией Матери, св. Иоанна Предтечи, апп. Павла, Иоанна и Иакова, принимали на себя обет девства, проводя время в непрестанной молитве, посте, воздержании и труде, хотя они не удалялись от мира и жили вместе со всеми. Такие люди назывались аскетами, т. е. подвижниками.

С третьего столетия, когда, вследствие быстрого распространения христианства, строгость жизни среди христиан постепенно ослабевает, подвижники удаляются жить в горы и пустыни и там, вдали от мира и его соблазнов ведут строгую подвижническую жизнь. Такие удалявшиеся от мира подвижники назывались отшельниками и пустынниками.

Так положено было начало монашеству, или, по-русски, иночеству, т.е. иному, удаленному от соблазнов мира, образу жизни.

Иноческая жизнь, или монашество, есть удел только немногих избранных, имеющих «призвание», т. е. непреодолимое внутреннее желание иноческой жизни, чтобы всецело посвятить себя на служение Богу. Как и сказал о том Сам Господь: «Кто может вместить, да вместит» (Мф. 19:12).

Святой Афанасий говорит: «Два суть чина и состояния в жизни: одно - обыкновенное и свойственное человеческой жизни, т. е. супружество; другое - ангельское и апостольское, выше которого быть не может, т. е. девство или состояние иноческое» .

Вступающие на путь иноческого жития должны иметь твердое решение «отречься от мира», т. е. отказаться от всех земных интересов, развивать в себе силы духовной жизни, во всем исполняя волю своих духовных руководителей, отказаться от своего имущества и даже от старого имени. Инок берет на себя добровольное мученичество: самоотречение, жизнь вдали от мира среди труда и лишений.

Иночество есть величайший подвиг духовного служения миру, оно охраняет мир, молится за мир, духовно окормляет его и предстательствует за него, т. е. совершает подвиг молитвенного заступничества за мир.

Преподобный Антоний Великий, древний египетский подвижник, был основателем отшельнического иночества, которое состояло в том, что каждый инок жил отдельно друг от друга в хижине или в пещере, предаваясь посту, молитве и трудам на пользу свою и бедных (плели корзины, циновки и пр.). Но все они находились под руководством одного начальника или наставника - аввы (что значит «отец»).

Но еще при жизни Антония Великого появился другой род иноческой жизни. Подвижники собирались в одну общину, трудились каждый по своей силе и способностям на общую пользу и подчинялись одним правилам, одному порядку, так называемому уставу. Такие общины назывались киновиями или монастырями. Аввы монастырей стали называться игуменами и архимандритами. Основателем общежительного иночества считается преп. Пахомий Великий.

Из Египта иночество скоро распространилось в Азии, Палестине и Сирии, а потом перешло в Европу.

У нас на Руси иночество началось почти одновременно с принятием христианства. Основателями иночества на Руси были преподобные Антоний и Феодосий, жившие в Киево-Печерском монастыре, который стал центром монашеского движения в XI-XII вв. Монастырь этот начался с пещер («печер»), которые выкопал в песчаных берегах Днепра для своего отшельнического жития Антоний Печерский (983-1073).

Преподобный Антоний, родившийся на Черниговщине, а затем подвизавшися в духовном делании на Святой Горе Афон, возвратясь на Русь, хотя и положил начало монашеской общине, более тяготел к уединенному, аскетическому подвигу. Он оставался духовным наставником братии, а настоящим организатором монастыря, строящего свою жизнь по православному уставу - Типикону, стал Феодосий Печерский (1036-1091). Эти два инока были первыми в чреде русских преподобных - монахов, признанных Церковью святыми.

Каждый монастырь имеет свой распорядок жизни, свои правила, т. е. свой монастырский устав. Все монахи должны обязательно выполнять различные работы, которые по монастырскому уставу называются послушаниями.

Монашество могут принимать не только мужчины, но и женщины - с такими же точно правилами, как и у монахов. С древности существуют женские монастыри.

Желающие вступить в иноческую жизнь должны прежде испытать свои силы (пройти искус) и тогда уже дать невозвратные обеты.

Люди, проходящие предварительные испытания, называются послушниками. Если они в течение долгого испытания оказываются способными стать монахами, то их облекают в неполное одеяние инока, с установленными молитвами, что называется рясофором, т. е. правом ношения рясы и камилавки, чтобы, в ожидании полного иночества, они еще больше утверждались на избранном пути. Послушник после этого называется рясофорным.

Самое иночество заключает в себе две степени, малый и великий образ (образ ангельского жития), которые по-гречески называются «малая схима» и «великая схима».

При вступлении в самое иночество над монахом совершается исследование малой схимы, в которой монах дает обеты иночества и ему дается новое имя. Когда наступает момент пострижения, монах трижды дает игумену ножницы в утверждение своего твердого решения. Когда игумен в третий раз принимает из рук постригаемого ножницы, то он, с благодарением Богу, постригает крестообразно волосы ему, во имя Пресвятой Троицы, посвящая его этим всецело на служение Богу.

На принявшего малую схиму надевают параманд (греч.: небольшой четырехугольный плат с изображением Креста Господня и орудий Его страданий), подрясник и пояс; затем постригаемый покрывается мантией - длинным плащом без рукавов. На голову надевается клобук, так называется камилавка с длинным покрывалом - наметкой. В руки даются четки - шнурок с нанизанными на него шариками для подсчета молитв и поклонов. Все эти одежды имеют символическое значение и напоминают монаху о его обетах.

В заключение обряда даются в руки ново-постриженному крест и свеча, с которыми он стоит всю литургию до самого Св. Причастия.

Монахи, принимающие великую схиму, дают еще более строгие обеты. Им еще раз меняют имя. В облачении также есть изменения: вместо параманда надевают аналав (особый плат с крестами), на голову, вместо клобука,- куколь, покрывающий голову и плечи.

У нас принято называть схимниками исключительно только тех иноков, которые пострижены в великую схиму.

Если монах поставляется в игумены, то ему дается жезл (посох). Жезл есть знак власти над подчиненными, знак законного управления братией (монахами). Когда игумен возводится в архимандриты, на него надевают мантию со скрижалями. Скрижалями называются четырехугольники из материи красного или зеленого цвета, нашитые на мантию спереди, два наверху и два внизу. Они означают, что архимандрит руководит братией по заповедям Божиим. Кроме того, архимандрит получает еще палицу и митру. Обычно из архимандритов поставляются на высшую степень священства - в епископы.

Многие из монашествующих были истинными ангелами во плоти, сияющими светильниками Церкви Христовой.

Несмотря на то что иноки удаляются из мира для достижения высшего нравственного совершенства, иночество имеет великое благотворное влияние на живущих в мире.

Помогая духовным нуждам ближних, иноки не отказывались, когда имели возможность, служить и временным их нуждам. Добывая себе трудами пропитание, они делились средствами пропитания с неимущими. При монастырях были странноприимницы, где иноки принимали, питали и покоили странников. Из монастырей часто рассылались милостыни и по другим местам: томившимся в темнице узникам, бедствовавшим во время голода и от других несчастий.

Но главная неоценимая заслуга иноков для общества состоит в непрестанной творимой ими молитве о Церкви, об Отечестве, о живых и умерших.

Святитель Феофан Затворник сказал: «Иноки - это жертва Богу от общества, которое, предавая их Богу, из них составляет себе ограду. В монастырях в особенности процветает священно-служение чинное, полнейшее, продолжительнейшее. Церковь является здесь во всей красоте своего облачения». Поистине, в монастыре - неиссякаемый источник назидания для мирян.

В Средние века монастыри имели большое значение как центры наук и распространители просвещения.

Наличие в стране монастырей есть выражение крепости и силы религиозно-нравственного духа народного.

Русский народ любил монастыри. Когда возникал новый монастырь, русские люди начинали селиться около него, образовывая поселок, который вырастал иногда в большой город.

Интернет-ресурс «Мир Православия» рассказывает, что чем глубже православие проникало в быт Руси, влияя на формирование обязательных обрядов и ритуалов, тем неизбежнее становился обычный для любого общества и любой эпохи разрыв между внешними знаками благочестия и содержанием веры. И тем более в Русской Церкви возрастало значение монашества - средоточия «христианского максимализма» в вере и жизни.

Иноки и священноиноки (монахи, имеющие сан священника) с самого начала заняли особое положение в русском духовенстве. Так называемое белое духовенство - женатые священники и диаконы - жили во многом общей с мирянами жизнью: занимались хозяйством, воспитывали детей.

Жизнь иночества для новокрещеной Руси была поистине иной - ошеломляюще загадочной, ломающей все привычные представления о жизненных ценностях. Монашество существовало «не в миру», и потому только оно виделось по-настоящему отделенным от мира, святым и могло являть недоступный свет Царства Небесного. Само слово «святость» в славянских языках происходит от слова «свет». Монашеское состояние уже в Византии именовали «ангельским чином», подчеркивая тем самым отрешенность монашества от земных благ. Монахов неслучайно также называют «земными ангелами». На Руси прижилась и глубоко вошла в душу верующего человека пословица: «Свет инокам - ангелы, свет мирянам - иноки». Этот свет не заслоняли от мирян черные одежды монахов-чернецов, напоминающие об их «смерти для мира» с его грехами.

Иосифляне и нестяжатели

Для некоторых еретических течений на Руси были характерны антимонашеские настроения. Причина подобных настроений заключалась в том, что многие монастыри были крупными землевладельцами и государство не раз пыталось пополнить пустующую казну за счет монастырского имущества. Такие настроения отягчали разногласия между двумя внутрицерковными течениями XV-XVI вв. - иосифлянами и нестяжателями. Ведущими представителями этих направлений в Русской Церкви были выдающиеся иноки, впоследствии канонизированные как святые,- преподобные Иосиф Волоцкий (1439-1515) и Нил Сорский (ок. 1433-1508).

Иосифляне отнюдь не были сторонниками личного обогащения. Они защищали право монастырей владеть землями и крупной собственностью. В имущественных правах монастырей они видели залог их действенного общественного служения: помощь беднякам, голодающим, больным, выполнение просветительских задач, гарантию высокого общественного положения Церкви, возможность содействовать устроению православного государства. Игумен Волоколамского монастыря Иосиф, признанный глава иосифлян, делом подкреплял свои идейные позиции: во время голода в окрестных районах он распорядился кормить голодающих, устроил в монастыре приют для сирот.

А нестяжатели полагали, что монахи должны кормить себя только собственным трудом, и выступали против монастырских имений, которые в то время составляли немалую часть всех государственных территорий. По мнению нестяжателей, владение имуществом разлагало монашество, отвлекало иноков от духовного подвига. За каждой из сторон в этом споре стояла своя правда. Идеи иосифлян, доведенные до крайности, означали, что обогащение монастырей становилось самоцелью, а помощь, оказываемая государственной властью, оборачивалась пресмыкательством перед ней и оправдывала любые ее действия. В свою очередь, крайнее нестяжательство обрекало Церковь на бедность, а значит, на необразованность, и закрывало перед ней путь активного общественного служения. К тому же авторитет наиболее известных нестяжателей (в основном это были «заволжские старцы» - монахи маленьких бедных монастырей-скитов Заволжья) использовали вожди ересей, искавшие у них защиты от преследования со стороны государства, а также те государственные деятели, которые стремились контролировать церковное имущество. Исторически победу в этом споре одержали иосифляне, поддержанные государственной властью.

Исихазм

По выражению одного современного православного богослова, если монашество является средоточием православной духовности, то исихазм - самое ядро этого средоточия.

Слово «исихазм» (от греч. «исихия» - «покой», «безмолвие») имеет много значений. В широком смысле оно подразумевает особые стороны православного мировоззрения и вероучения - те, что связаны с представлением об «обожении» подвижника-христианина уже в земной жизни, с идеей видения Божественного Света в глубине собственного сердца. «Обожение» достигается не просто личными усилиями человека или божественным даром, но согласным движением человеческой воли и воли Бога.

Исихастами обычно называют монахов-подвижников, которые применяют особые приемы «умного делания» - молитвы как внутренней духовной работы. Она совершается безмолвно и бессловесно, «умом» - в глубинах человеческой души.

Такая молитвенная практика, очень древняя, получила особую известность в XIII-XIV вв. благодаря инокам Святой Горы Афон. Наиболее полное богословское обоснование исихазму дал святитель Григорий Палама (1296-1359), митрополит Фессалоникийский. Он учил, что, хотя сущность Бога непознаваема, Божество можно непосредственно созерцать и познавать благодаря присутствию в мире нетварных (т. е. несотворенных, существующих вечно) божественных энергий. Существует множество видов этих энергий, но в любой из них таинственным образом полностью присутствует Бог Живой: человеческие понятия «целое» и «часть» к Нему неприменимы. В церковных таинствах христианин в той или иной мере усваивает эти энергии. Их и видит «внутренними очами» подвижник как Фаворский свет - тот самый, который видели ученики Иисуса Христа при Его преображении на горе Фавор.

Великие молитвенники-исихасты неоднократно предупреждали: гордыня и самомнение, небрежение наставлениями Церкви неизбежно приводит к тому, что силы зла обманывают подвизающегося в «умном делании» ложным светом, который он принимает за Божественный. Князь тьмы легко прикидывается Ангелом Света, чтобы подчинить себе человеческую душу, сделать ее своим орудием. Современные православные богословы считают, что подобное происходит с тем, кто практикует восточные системы дыхательно-медитативных упражнений: приводя свое сознание в особое состояние, он, в лучшем случае, «видит» тот тварный свет, который изначально присутствовал и присутствует в Божием творении, но отнюдь не сами божественные энергии. Монахи-исихасты тоже используют особые приемы дыхания и позы, которые способствуют молитвенному сосредоточению. Но они знают, что никакие человеческие действия не приведут к видению Бога, если того не пожелает Сам Бог, а опытные духовные наставники учат их отличать Истинный Свет от ложного.

Исихазм пронизывает всю историю православия. Присущие ему идеи и устремления прослеживаются уже в творениях отцов Церкви первого тысячелетия. Они оказали огромное влияние и на духовную жизнь Русской Православной Церкви: видением Фаворского света, верой в реальность богообщения и обожения человека проникнуты иконопись преподобного Андрея Рублева, деяния Преподобного Сергия Радонежского, поучения преподобных Нила Сорского, Паисия Величковского, Серафима Саровского, старцев Оптиной Пустыни.

Дорогая Надежда!!Могу сказать,то что и икоки и монахи,в душе уже только с Богом,и хотят служить верно только Ему,поэтому удоляются от многолюдности и приходят в монастыри,ну это вы знаете!

Монастырская жизнь начинается с трудничества,то есть нужно по своей собственной воли придти помочь монастырю,потом будет определенное послушание,за тем идет испытание,выдержит ли человек свое послушание,

в основном духовник смотрит на это,испытание длится около пяти лет,

но наверное я не правельно сказала,не испытание,нет.А просто нужно выполнять послушание в течение этого времени,а за тем если точно решил остаться,то посвещают в инокени,дают определенную одежду.

И молятся теме же молитвами,что и монахини,и в основном обед в душе Богу уже дан..А в монахини посвещают только в тридцать лет,не раньше..

это основное правело..А если сказать о монахах,там тоже приблезительно так же,только после трудника идет ступень следующая.Их называют кофтанниками.Они носят такие платья,только они им по колено..Но могут и не одевать,на это тоже смотрит духовник,это скорее всего на его усмотрение.

Надежда вы меня простите,если я написала,то что вам не нужно,может вы все это и так знали....а тут я влезла..

clef8195
August 31, 2009
21:57

Бог простит. меня простите) что знали, то и написали. мы же просто делимся друг с другом)

fireman
September 01, 2009
17:58

inok-eto poslyshnik ryasofornuj, toest" eshe ne monah. chtobu bulo prosto ponyat", nekotorue provodyat analogijy s obrycheniem pered tainstvom braka-eshe ne jenat,no opredelennue obeshaniya yje est". ya ranshe toje ne znala raznicu,poka ne prochitala poyasneniya v odnoj state. pozje vulojy ssulky na nee.

^40hesperus
September 01, 2009
23:26

А я знаю монахиню, которой не больше 27 лет. Кроткое и смиренное существо! Правда она пришла в монастырь в 16.))

clef8195
September 04, 2009
21:31

да, я тоже недавно прочитала об этом) рясофорные послушники еще не дают никаких обетов, но и не вправе по своей воле покинуть монастырь

moonlight
October 07, 2009
21:56

А вообще-то инок- русское от "иной"т.е не мирской как все, ну а монах - иностранное от"монос" - одинокий, бессемейный. Это полные синонимы, хотя затем, в различных вариантах, были попытки придать этим словам смысловые различия, причем встречаются разночтения в этих определениях. Всем сестрам поклон от бывавшей в группе Полины Ортодокс. Теперь она послушница в Толгском монастыре (Яросл.обл.), чрезвычайно славном месте, но и правил чрезвычайно строгих. Есть желание узнать подробно - пишите в личку, что интересует

fingerprint9861
October 11, 2009
19:07

Инокиня - это не рясофорная послушница, существует иноческий постриг или постриг в рясофор. А послушница просто носит рясофорную одежду (без клобука), и никакого пострига. Монашеский постриг - постриг в мантию, монах дает обеты послушания, целомудрия и нестяжания. Еще существует постриг в схиму, это высшая ступень монашества. Схимник чаще всего живет в затворе, молится.

midstream
October 12, 2009
20:26

Можно только добавить немного.Первый постриг совершается без произнесения обетов. в этом чине дается новоначальному монаху право носить рясу, откуда название "рясофор", т.е. рясоношение.Перед совершением этого пострига дается наставление о смысле монашества и о необходимости отречения от мира и родных.

Второй постриг- "малая" схима или "мантия". При постриге в мантию уже произносятся обеты. При постриге в высшую степень монашества, в "великую схиму", обычно именуемую просто "схима" те же обеты повторяются, в несколько измененной форме. (Схиигумен Савва)

subjectivity
November 20, 2009
03:32

только вернулась из монастыря (жила там неделю). большинство сестер - инокини. но они и постриг прошли, и имена изменили, и апостольник носят, а по праздникам - клобук...

Мантийных монахинь - меньше было, а вот в схиму пострижены самые пожилые из матушек

esmark
November 22, 2009
10:24

Просто в каждом монастыре свой устав. И так равнять нельзя-где когда "одевают и стригут", а тем более это все зависит от человека, от молитвы, от исполнительности. Знаю двух сестер-так они вообще только 1.5 года пробыли послушницами-и им выдали рясофор.

Так что Господь только решает и видит все только Господь.

Выше было сказанно, что рясофорные уже не имеют права по своей воле покинуть монастырь.Хм... "Двери милосердия всегда открыты".....как "в" так и "из". Никто никого принудительно не держит. Ты сам спасаешься. Ведь не монастырь для нас- а мы для монастыря! И это первое правило, которое послушник должен выучить от а до я.

В раннем христианстве

Монашество христианское - религиозно-церковный институт, объединяющий лиц, для которых изоляция от внешнего мира, сознательное уединение составляют идеальную форму служения Богу. Впервые обнаруживается в III в. в Египте (уединение в пустыне). Распространилось в Палестину, Сирию и Византию, где возникла сеть монашеских общин - монастырей. На Западе монашество возникло в конце IV в., а его кодификация была предпринята Иоанном Кассием, основавшим монастырь в Массилии (нач. V в.) и Бенедиктом Нурсийским, сформулировавшим правила монашеской жизни (обитель Монтекассимо). В VII-VIII вв. монахи и монастыри попали под контроль высших церковных и государственных структур. В Х в. была предпринята клюнийская реформа, направленная на обретение независимости и самостоятельности монашества и всей Католической Церкви. Монашество сыграло огромную роль в становлении средневековой цивилизации и распространении христианства. Для принятия монашества требуется прохождение испытательного срока (иночество). Принятие в монахи сопровождается обрядом пострижения, символизирующим вступление в рабство по отношению к Богу. Постриженный принимает новое имя и облачается в особую одежду. Разновидностью монашества является отшельничество, когда в уединении селятся один или несколько монахов, давших дополнительный обет.

В православии

МОНАШЕСТВО (иночество), духовное сословие подвижников уединения, целомудрия, послушания, нестяжательства, внутренней и внешней молитвы.

В первые времена христианской Церкви все почти верующие вели чистую и святую жизнь, какую требует Евангелие. Но находились многие из верующих, которые искали высшего подвига. Одни добровольно отказывались от имущества и раздавали его бедным. Другие, по примеру Божией Матери, св. Иоанна Предтечи, апп. Павла, Иоанна и Иакова, принимали на себя обет девства, проводя время в непрестанной молитве, посте, воздержании и труде, хотя они не удалялись от мира и жили вместе со всеми. Такие люди назывались аскетами, т.е. подвижниками.

С третьего столетия, когда, вследствие быстрого распространения христианства, строгость жизни среди христиан стала ослабевать, подвижники стали удаляться жить в горы и пустыни и там, вдали от мира и его соблазнов, вели строгую подвижническую жизнь. Такие удалявшиеся от мира подвижники назывались отшельниками и пустынниками.

Так положено было начало монашеству, или по-русски иночеству, т.е. иному, удаленному от соблазнов мира, образу жизни.

Иноческая жизнь, или монашество, есть удел только немногих избранных, имеющих “призвание”, т.е. непреодолимое внутреннее желание иноческой жизни, чтобы всецело посвятить себя на служение Богу. Как и сказал о том Сам Господь: “Кто может вместить, да вместит” (Мф. 19: 12).

Св. Афанасий говорит: “Два суть чина и состояния в жизни: одно - обыкновенное и свойственное человеческой жизни, т.е. супружество; другое - ангельское и апостольское, выше которого быть не может, т.е. девство или состояние иноческое”.

Вступающие на путь иноческого жития должны иметь твердое решение “отречься от мира”, т.е. отказаться от всех земных интересов, развивать в себе силы духовной жизни, во всем исполняя волю своих духовных руководителей, отказаться от своего имущества и даже от старого имени. Инок берет на себя добровольное мученичество: самоотречение, жизнь вдали от мира среди труда и лишений.

Монашество само по себе не является целью, но оно есть самое могущественное средство к достижению высшей духовной жизни. Цель иночества есть приобретение нравственной духовной силы для спасения души. Иночество есть величайший подвиг духовного служения миру, оно охраняет мир, молится за мир, духовно окормляет его и предстательствует за него, т.е. совершает подвиг молитвенного заступничества за мир.

Родиной монашества почитается Египет, а отцом и учредителем - прп. Антоний Великий. Прп. Антоний был основателем отшельнического иночества, которое состояло в том, что каждый инок жил отдельно друг от друга в хижине или в пещере, предаваясь посту, молитве и трудам на пользу свою и бедных (плели корзины, циновки и пр.). Но все они находились под руководством одного начальника или наставника - аввы (что значит “отец”).

Из Египта иночество скоро распространилось в Азии, Палестине и Сирии, а потом перешло в Европу.

У нас на Руси иночество началось почти одновременно с принятием христианства. Основателями иночества на Руси были прп. Антоний и прп. Феодосий, жившие в Киево-Печерском монастыре.

Большие монастыри, с несколькими сотнями монахов, стали называться лаврами. Каждый монастырь имеет свой распорядок жизни, свои правила, т.е. свой монастырский устав. Все монахи должны обязательно выполнять различные работы, которые по монастырскому уставу называются послушаниями.

Монашество могут принимать не только мужчины, но и женщины с такими же точно правилами, как и у монахов. С древности существуют женские монастыри.

Люди, проходящие предварительные испытания, называются послушниками. Если они в течение долгого испытания оказываются способными стать монахами, то их облекают в неполное одеяние инока, с установленными молитвами, что называется рясофором, т.е. правом ношения рясы и камилавки, чтобы в ожидании полного иночества они еще больше утверждались на избранном пути. Послушник после этого называется рясофорным.

Самое иночество заключает в себе две степени, малый и великий образ (образ ангельского жития), которые по-гречески называются малая схима и великая схима.

На принявшего малую схиму надевают параманд (греч.: небольшой четырехугольный плат с изображением Креста Господня и орудий Его страданий), подрясник и пояс; затем постригаемый покрывается мантией - длинным плащом без рукавов. На голову надевается клобук, так называется камилавка с длинным покрывалом - наметкой. В руки даются четки - шнурок с нанизанными на него шариками для подсчета молитв и поклонов. Все эти одежды имеют символическое значение и напоминают монаху о его обетах.

В заключение обряда даются в руки новопостриженному крест и свеча, с которыми он стоит всю литургию до самого Св. Причастия.

Монахи, принимающие великую схиму, дают еще более строгие обеты. Им еще раз меняют имя. В облачении также есть изменения: вместо параманда надевают аналав (особый плат с крестами), на голову вместо клобука надевают куколь, покрывающий голову и плечи.

У нас принято называть схимниками исключительно только тех иноков, которые пострижены в великую схиму.

Если монах поставляется в игумены, то ему дается жезл (посох). Жезл есть знак власти над подчиненными, знак законного управления братией (монахами). Когда игумен возводится в архимандриты, на него надевают мантию со скрижалями. Скрижалями называются четырехугольники из материи красного или зеленого цвета, нашитые на мантию спереди, два наверху и два внизу. Они означают, что архимандрит руководит братией по заповедям Божиим. Кроме того, архимандрит получает еще палицу и митру. Обычно из архимандритов поставляются на высшую степень священства - в епископы.

Многие из монашествующих были истинными ангелами во плоти, сияющими светильниками Церкви Христовой.

Но главная неоценимая заслуга иноков для общества состоит в непрестанной творимой ими молитве о Церкви, Отечестве, живых и умерших.

Свт. Феофан Затворник говорит: “Иноки - это жертва Богу от общества, которое, предавая их Богу, из них составляет себе ограду. В монастырях в особенности процветает священнослужение чинное, полнейшее, продолжительнейшее. Церковь является здесь во всей красоте своего облачения”. Поистине, в монастыре - неиссякаемый источник назидания для мирян.

В средние века монастыри имели большое значение как центры наук и распространители просвещения.

Наличие в стране монастырей есть выражение крепости и силы религиозно-нравственного духа народного.

Русский народ любил монастыри. Когда возникал новый монастырь, то русские люди начинали селиться около него, образовывая поселок, который вырастал иногда в большой город.

Прот. С. Слободской

Еще относительно недавно православными монахинями и монахами пугали детей, на них рисовали карикатуры в советских журналах, а большая часть населения России представляла их в виде не очень опрятных стариков и старушек с полубезумным взглядом и в засаленных подрясниках. Но после открытия монастырей в начале 90-х годов ситуация изменилась: в монастыри начали стремиться насельники нового поколения, и мы увидели, что православный монах – это не маргинал, который не видит другого пути для существования, кроме иждивенческого, а , добровольно отрекшийся от мира ради обуздания собственных страстей. Церковное предание повествует, что монашество – очень древний вид спасения. Уже на заре христианства многие верующие люди уходили в пустыни, чтобы максимально оградить себя от общения с миром, от его соблазнов и грехов. Позже отшельники начали собираться в мужские и женские общины – так было безопаснее и выгоднее с экономической точки зрения.

На Руси первые православные монахи, а вслед за ними и монахини, появились в XI веке, вместе с христианством, и со временем русские монастыри стали центрами не только духовной, но и культурной жизни общества.

Кто такие православные монахи?

Сегодня уже никто не удивляется, встретив на улице людей в черных длинных облачениях и скуфейками на головах. Да и как удивляться, когда сегодня в России открыто уже несколько тысяч православных монастырей? Особенной любовью православные монахини и монахи пользуются, разумеется, среди верующих людей. Даже при поверхностном знакомстве становится понятно, что зачастую это очень образованные, начитанные люди, и монашеский путь – их осознанный выбор, ради которого они отказались от многих мирских благ, таких, как семья, дети, карьера, различные удовольствия. Зачем же им было уходить в монастырь? Когда человек задает этот вопрос, сразу становится понятно, что он очень далек от православия, ведь монастырь в его понимании – некое наказание.

На самом деле православными монахами и монахинями, вопреки распространенному стереотипу, становятся не из-за несчастной любви, а для того, чтобы ничто суетное не мешало приблизиться к Богу.

При всем уважении к спасительному пути мирян, православные монахи совершенно справедливо утверждают, что семейному человеку невозможно достигнуть такого уровня самосовершенствования, как монашествующему – ведь он отягощен многими обязанностями: кормить, воспитывать, одевать детей, угождать супругу/супруге, и, не будем скрывать, огромным количеством бытовых мелочей.

Как живут православные монахини и монахи?

Однако не следует идеализировать условия жизни монашествующих: они тоже существуют не в самых комфортных для спасения условиях. Жизнь православного монаха – постоянный труд, молитва, пост, и полное обуздание своей воли через абсолютное и беспрекословное послушание своему духовнику, а также настоятелю обители и вообще всей старшей братии. Чтобы проверить, способен ли человек понести такой непростой подвиг, сначала его принимают на послушание без пострига и дают возможность вкусить все «радости» монашеской жизни. Если послушник остается твердым в своем решении, его сначала стригут в иноческий чин, во время которого постригаемый дает обеты нестяжательства и поста. Затем, спустя несколько месяцев, а то и лет, инока постригают в православного монаха, с более серьезными обетами: безбрачия и беспрекословного послушания, при этом постригаемому меняют имя в знак полной перемены жизни. И лишь спустя много лет, обычно перед самой смертью, православный монах может удостоиться принятия высшего

Чин пострижения в монашество, как уже было сказано, назван в числе таинств Дионисием Ареопагитом, преподобным Феодором Студитом и другими древне-церковными авторами. В самом тексте чинопоследования он тоже назван таинством. Подобно Крещению, пострижение в монашество является умиранием для прежней жизни и возрождением в новое бытие; подобно Миропомазанию, оно является печатью избранничества; подобно Браку, оно есть обручение Небесному Жениху - Христу; подобно Священству, оно - посвящение на служение Богу; подобно Евхаристии, оно - соединение со Христом. Как при Крещении, при пострижении человек получает новое имя и ему прощаются все грехи, он отрекается от греховной жизни и произносит обеты верности Христу, сбрасывает с себя мирскую одежду и облачается в новое одеяние. Заново рождаясь, он добровольно становится младенцем, чтобы возрастать "в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова" (Еф. 4:13).

Монашество по своему замыслу является подражанием образу жизни Христа. Евангельский Христос открывается нам как идеал совершенного монаха: Он не женат, свободен от родственных привязанностей, не имеет крыши над головой, странствует, живет в добровольной нищете, постится, проводит ночи в молитве. Монашество - стремление в максимальной степени приблизиться к этому идеалу, устремленность к святости, к Богу, отказ от всего, что удерживает на земле и препятствует вознестись на небо. "Монах есть тот, кто, будучи облечен в материальное и бренное тело, подражает жизни и состоянию бесплотных... Монах есть тот, у кого тело очищенное, чистые уста и ум просвещенный... Отречение от мира есть... отвержение естества для получения благ, которые превыше естества... Монах есть тот, кто находится в непрерывном восхищении ума к Богу... Монах есть непрерывный свет в очах сердца... Свет для монахов - ангелы, а свет для всех людей - монашеская жизнь, поэтому да стараются иноки быть добрым примером во всем" (Иоанн Лествичник).

"Монах" означает "одинокий" (от греч. monos - "один"). На Руси монахов называли "иноками" - от слова "иной", "другой". Монашество есть жизнь необычная, исключительная, к которой призваны немногие; жизнь, всецело и без остатка отдаваемая Богу. Монашеское отречение от мира - это не гнушение красотой мира и радостью жизни, но отказ от страстей и греха, от плотских наслаждений и вожделений - от всего, что было привнесено в жизнь после грехопадения. Цель монашества - возвращение к первоначальному состоянию чистоты и безгрешности, которыми обладали Адам и Ева в раю. Отцы Церкви называли монашество "евангельской жизнью" и "истинной философией". Как философы стремились к совершенству на путях интеллектуального познания, так монах ищет совершенства на путях духовного подвига и подражания Христу.

"Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи и следуй за Мною", - говорит Христос богатому юноше (Мф. 19:21). "Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу ради Меня, тот обретет ее", - говорит Христос Своим ученикам (Мф. 16:24-25). "Кто любит отца или мать более, нежели Меня, недостоин Меня" (Мф. 10:37). В этих словах Спасителя - вся "философия" монашества. Оно для тех, кто хочет быть совершенным, кто хочет следовать за Христом и отдать душу за Него, кто хочет обрести сокровище на небесах. Подобно купцу, который, найдя хорошую жемчужину, готов отказаться от всего своего богатства, чтобы приобрести ее, монах отказывается от всего мира, чтобы приобрести Христа. И жертва окупается, потому что награда велика: "Тогда Петр, отвечая, сказал Ему: вот, мы оставили все и пошли за Тобою; что же будет нам? Иисус же сказал им: ...Всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную" (Мф. 19:27-29).

Монашество существовало в Церкви, вероятно, с очень раннего времени, однако оно становится массовым в IV веке, когда прекратились гонения на христиан. Если раньше вера была подвигом и жертвой, готовностью на мученичество, то теперь христианство становится государственной религией, и искатели подвигов, жаждущие скорбей и лишений, взыскующие "тесного пути", устремляются в пустыни, чтобы там создать свое "государство в государстве". Прежде бесплодные пустыни Египта, Палестины, Сирии заселяются монахами, превратившими их в города: "В горах явились монастыри, пустыня населена иноками, оставившими свою собственность и записавшимися в число жительствующих на небесах... Монастыри в горах подобны были скиниям, наполненным божественными ликами псалмопевцев, любителей учения, постников, молитвенников... Представлялась там как бы особая некая область богочестия и правды. Не было там ни притеснителя, ни притесненного, не было укоризн от сборщика податей; подвижников было много, но у всех одна мысль - подвизаться в добродетели" (Житие преподобного Антония Великого). Вскоре монастыри появились и в городах: в середине VI века в одном Константинополе было 76 монастырей.

Монашество в IV-V веках существовало трех родов - общежительное, пустынножительное и полу-отшельническое. В общежительных монастырях все жили вместе, ежедневно и по нескольку раз в день сходились в храм для богослужения. Отшельники жили каждый по отдельности, и сходились в храм только по воскресеньям ради причащения Святых Тайн. Средний путь - когда жили небольшими группами по два-три человека. "Все житие монашеское содержится в трех устроениях и образах подвига: или в подвижническом уединении и отшельничестве, или в том, чтобы безмолвствовать с одним, много - с двумя, или, наконец, в том, чтобы терпеливо пребывать в общежитии. Не уклонись, как говорит Екклесиаст, ни направо, ни налево, но иди путем царским. Средний из этих образов жизни многим приличен" (Иоанн Лествичник). В настоящее время в Русской Церкви существуют по преимуществу общежительные монастыри. На Афоне сохраняются все три типа монашества.

Монашеские обеты сводятся к трем основным: послушания, нестяжания и целомудрия. Послушание - это добровольное отсечение своей воли перед Богом, перед старшими, перед всяким человеком. Монашеское послушание Богу - это вслушивание в Его волю, в Его замысел о человеке, проникнутое безграничным доверием к Богу стремление быть во всем покорным Ему. Многие беды человека - от его стремления всегда все сделать по-своему, перекроить мир, который не таков, как хотелось бы, переделать окружающих людей, которые недостаточно совершенны. А монах с благодарностью принимает все таким, как оно есть: он учится с одинаковой радостью принимать от руки Божьей как утешение, так и скорбь, как здоровье, так и болезнь, как добрых людей, так и злых. Живя так, он приобретает особый ничем не возмущаемый внутренний мир, непрестанную радость о Боге, которую не могут омрачить никакие внешние обстоятельства. "Слава Богу за все", - говорил святитель Иоанн Златоуст, лишенный епископской кафедры, изгнанный из отечества и умиравший на чужбине в тяжких страданиях. Подобно Христу, Который "смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной" (Фил. 2:8), монах стремится быть послушным Богу до смерти, до креста.

Нестяжание - добровольная нищета, отказ от всякого земного обладания. Это не значит, что монаху нельзя ничего иметь - никаких вещей или утешений на земле: но это значит, что он ни к чему не должен иметь пристрастия. Внутренне отрекшись от богатства, он обретает евангельскую легкость духа, не будучи ни к чему привязан.

Слово "целомудрие" не является синонимом безбрачия: целомудрие как "целостная мудрость", как жизнь по заповедям Евангелия, как воздержание от сладострастного удовлетворения похотей плоти, необходимо и в браке. Монашеское целомудрие, которое включает в себя безбрачие как один из составляющих элементов, есть всецелая устремленность к Богу, желание сверить каждый поступок, каждый помысел, каждое движение души с духом и буквой Евангелия. Что же касается безбрачия, то оно в контексте монашества есть состояние вышеестественное. Одиночество есть неполнота, ущербность, в браке оно преодолевается обретением другого. В монашестве этот другой - Сам Бог.

О монашестве как единении с Богом говорит преподобный Симеон Новый Богослов в одном из своих гимнов:

Но если в ком живет Христос,
То как же можно говорить,
Что он один и одинок?
Ведь пребывают со Христом
Сам Бог Отец и Дух Святой.
Так как же будет одинок
Тот, кто с Тремя соединен?..
Кто с Богом, тот не одинок,
Хотя бы он и жил один,
Хотя б в пустыне он сидел
Иль в подземелье пребывал...
Кто через праведную жизнь
Всю келью в небо превратил,
Тот созерцает, сидя в ней,
Творца и неба и земли...
Всегда со Светом он живет
Незаходимым, неземным,
Не отлучаясь от Него
И никогда не отходя -
Ни днем, ни ночью, ни во сне...
Соединятся с Богом те,
Кто в покаянии живет,
Кто, удаляясь от других,
Ведет монашескую жизнь...
Их келья - небо, а они -
Как солнце, ибо в них живет
Незаходимый Божий свет...
Они одни монахи суть,
Уединенные они -
Кто с Ним одни и в Нем одни...

Расхожее представление о монашестве как существовании, лишенном всякой радости, суровом и мрачном, глубоко неверно и основано на полном незнании духа монашества. "У монахов радость... тихая, чистая, именно веселие души добродетельной, - пишет архиепископ Иларион (Троицкий). - Ведь тот угар, то опьянение жизнью, которое принято называть "радостями жизни" - все это нечто мрачное, влекущее за собой пресыщение и болезнь похмелья... Мы, монахи, от радости, от умиления плачем и благодарим Господа... Слезы умиления знает каждый монах и перед этими слезами бедными и жалкими кажутся ему мирские радости... Я сам принял пострижение и думаю, что не придется еще в жизни пережить такой радости, как (в день пострига)... Я был полон радости целых два месяца. Так все ликовало в душе, так радостно было... Не напрасно при постриге постригающий, взяв рясу, говорит: "Брат наш (имя) облачится в одежду веселия и радости духовныя, во отложение и попрание всех печалей и смущений"... Чем дальше от страстей, тем больше радости в сердце. Чистота сердца неразрывно связана с весельем".

Чин монашеского пострижения совершается в храме епископом или настоятелем монастыря. С постригаемого заранее снимают всю одежду и надевают на него длинную белую ризу, в которой он и стоит перед игуменом. Постригаемый произносит обеты и выслушивает поучение игумена, после чего игумен символически постригает ему волосы и облачает в черные монашеские одежды. Вся братия монастыря подходит к новопостриженному монаху, спрашивая: "Как твое имя, брат?". На одну или несколько ночей монах остается в храме, где читает Псалтирь и Евангелие.

Монашество есть жизнь внутренняя и сокровенная, оно есть абсолютное выражение духа христианства как "тесного" пути, ведущего в Царство Небесное. Сосредоточенность на внутренней жизни не означает какого-то эгоизма или отсутствия любви к ближнему. Находясь вне суеты мира, монах не забывает о людях, но в тишине кельи молится за весь мир. "Некоторые говорят, что монахи должны служить миру, чтобы не ели народный хлеб даром, но надо понять, в чем это служение и чем монах должен помогать миру, - пишет преподобный Силуан Афонский. - Монах - молитвенник за весь мир, и в этом его главное дело... Благодаря монахам на земле никогда не прекращается молитва, и в этом - польза для всего мира... Преподобный Сергий постом и молитвою помог русскому народу освободиться от татарского ига. Преподобный Серафим мысленно помолился, и Дух Святой сошел на Мотовилова. И это есть дело монахов... Ты, может быть, скажешь, что теперь нет таких монахов, которые молились бы за весь мир, а я тебе скажу, что когда не будет на земле молитвенников, то мир кончится... Мир стоит молитвами святых".

Отцы Церкви понимали, что обновление мира и счастье людей зависит не от внешних обстоятельств, а от внутреннего делания. Социальная активность и бурная деятельность тех, кто хотел в разные эпохи принести пользу человечеству, так и не сделали людей счастливее. Подлинное обновление жизни возможно только в духе. Монахи стремятся не улучшать мир, а преображать самих себя, чтобы мир преобразился изнутри. "Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся", - говорил преподобный Серафим Саровский.