Уголовное дело Кушнаренко - одно из тысяч, объединенных "хлопковым делом". Но он один из немногих, попавших под расстрел

Константин Кушнаренко входил в первые три сотни цеховиков СССР, практически создавших в стране подпольный альтернативный рынок. Директор Михайловской фабрики нетканных материалов на Рязанщине на фоне зарегламентированной советской плановой экономики и тотального дефицита в совершенстве овладел "серой схемой" производства товаров народного потребления. Он поставил на поток производство востребованной продукции, реконструировал фабрику, в 5-6 раз поднял зарплату рабочих. А в результате оказался в камере смертников и несколько лет ждал исполнения приговора…

Кушнаренко в ожидании расстрела изучал в камере труды философов и экономистов Аристотеля, Гегеля, Канта, Рикардо, Смита, Маркса, Энгельса

Дело Константина Кушнаренко, возглавлявшего в Рязанской области Михайловскую фабрику нетканых материалов, было непосредственно связано с так называемым "хлопковым делом". В течение 80-х годов прошлого века в Узбекской ССР проходили уголовные процессы по экономическим злоупотреблениям в хлопкоочистительной промышленности. Нити узбекского дела потянулись из Средней Азии в европейскую часть СССР.

Фигурантами "Узбекского дела" стали высшие партийные деятели республики. Члены Политбюро ЦК КПСС оказались "неприкасаемыми"

Постепенно "хлопковое дело" стало частью "Узбекского дела", как его окрестила советская пресса. Всего было возбуждено 800 уголовных дел по обвинению в приписках, хищениях и взятках. Фигурантами судебных разбирательств в Узбекистане стали первый секретарь ЦК компартии, председатель Совета министров, секретари ЦК и первые секретари обкомов, руководители агропромышленных комплексов, хлопкоочистительных объединений и хлопкозаводов, генералы МВД.

По делу о коррупции и взятках был осужден даже зять покойного Генсека ЦК КПСС Л. Брежнева генерал-полковник Ю. Чурбанов. А в показаниях обвиняемого И. Усманходжаева, партийного лидера Узбекской ССР, появились имена членов Политбюро ЦК КПСС, якобы причастных к взяткам - Е. Лигачева, В. Гришина, Г. Романова и М. Соломенцева, члена ЦК КПСС И. Капитонова.

Однако Усманходжаев в дальнейшем отказался от этих показаний, и высшие партийные бонзы страны сохранили свой статус "неприкасаемых". В то время как многим партийным и государственным деятелям среднеазиатской республики уйти от правосудия не удалось…

Даже на фоне громких имен дело в рязанской глубинке стало резонансным

К различным срокам заключения были приговорены свыше 4-х тысяч человек. А министр хлопкоочистительной промышленности Узбекской ССР В. Усманов и начальник ОБХСС Бухарской области А. Музафаров были приговорены к высшей мере наказания - расстрелу. Четверо высопоставленных обвиняемых покончили с собой до суда..

Но даже на фоне громких имен и высоких должностей, вовлеченных в расследование и судебные процессы, дело директора скромной фабрики из средней полосы России не затерялось. В чем обвинили Константина Кушнаренко, и почему суд постановил самый суровый приговор?

Первая нитка из "хлопкового" клубка привела в Рязанскую область

В начале 1984 года управление Комитета госбезопасности по Москве и Московской области арестовало на территории РСФСР нескольких руководителей хлопкоочистительных объединений и директоров хлопкозаводов Узбекистана, совершающих "деловые поездки" по предприятиям текстильной промышленности страны. Расследование по этому делу поручили следователю по особо важным делам при Генпрокуроре СССР В. Калиниченко.

Так в поле зрения советских правоохранительных органов попал и директор фабрики нетканых материалов.

Приговор по делу Кушнаренко местами напоминает представление к Государственной премии

Вот строки из приговора: "В качестве руководителя принимал от хлопкоочистительных заводов Средней Азии линт, улюк и иные отходы за хлопок 6-го сорта, чем наносил вред Советскому государству. Первоначально Кушнаренко отказывался от таких предложений, но, впоследствии, ознакомившись с технологией производства ватина и технической салфетки, к качеству которых получатели строгих требований не предъявляли, изучив возможности фабрики и добившись некоторой экономии сырья за счет упорядочивания его складирования, реконструкции цехов и так далее, понял, что может использовать указанные факторы в своих корыстных интересах…"

Директор наладил производство новой и востребованной продукции, реконструировал производственную базу, добился экономии сырья… И вся эта огромная организаторская, инженерно-технологическая работа - в своих личных корыстных целях?

Руководитель фабрики некоторое время отказывался от предложений среднеазиатских цеховиков

Защита, которая, кстати, в ходе судебного процесса подвергалась заметному давлению со стороны обвинения, выдвинула свои доводы: Кушнаренко подлежит оправданию, поскольку вмененные ему обвинения в "теневых" операциях относятся к сфере гражданско-правовых, равноправно-договорных отношений. И они принесли государству прибыль…

В 1980 году Михайловская фабрика нетканых материалов считалась отстающим предприятием. Кушнаренко за короткий срок вывел коллектив "из прорыва", как тогда говорили. Люди стали получать квартальные премии, а зарплата рабочих ведущих специальностей достигла 500-600 рублей (средняя зарплата в стране не достигала и 100 рублей).

Безусловно, в действиях директора, если исходить из действующего тогда законодательства, криминал был. Кушнаренко не мог не понимать этого. Не случайно предложения цеховиков из Средней Азии он принял не сразу и не без колебаний.

Однако неоправданно жестокого и неучитывающего многих фактических обстоятельств приговора - расстрела с конфискацией имущества, который был оглашен 23 января 1986 года, не ожидал ни сам Кушнаренко, ни коллектив завода, ни близкие и друзья подсудимого.

Самообразование в камере смертников

В камере смертников Константин Кушнаренко провел около полутора лет.

Пытаясь глубже понять закономерности развития экономических и других законов в различных общественных формациях, выпускник Одесского технологического института с опытом работы в должностях рабочего, учетчика, нормировщика, экономиста и начальника планового отдела, заместителя директора по экономическим вопросам, секретаря парткома и руководителя предприятия, снова начал учиться.

Он искал ответы на вопрос: что завело советскую экономику в тупик? И усиленно штудировал труды таких мыслителей, как Аристотель, Гегель, Кант, Фейербах, Рикардо, Смит, Маркс, Энгельс и некоторых других. Позже он назвал это "путем познания, поиска и исследования".

О том, что в его судьбе наметился еще один головокружительный поворот, он узнал летом 1987 года…

На Кушнаренко "пожалели пулю"

Смертная казнь по отношению к Кушнаренко была заменена 20 годами лишения свободы с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии особого режима. Когда после прочтения текста помилования ошеломленного заключенного вели в общую камеру, надзиратель отпустил шутку, принятую в таких случаях в "расстрельных" тюрьмах: "Пожалели на тебя пулю…".

Но почему все-таки 20, ведь максимальный срок заключения согласно тогдашнему Уголовному кодексу РСФСР составлял 15 лет?! Ошибка, "партийный" заказ?

В зоне крепкий хозяйственник освоил специальность приемщика тары

Эта "ошибка" была исправлена лишь в 1993 году. Приговор привели в соответствие с законодательством - 15 лет с отбыванием в исправительно-трудовой колонии общего режима.

Чем занимался и как вел себя в лагере мыслящий или, как говорили тогда, крепкий хозяйственник? Вот выдержки из характеристики администрации одного из учреждений ГУИН Н-240-5 на Кушнаренко:

"Специальность до ареста - инженер-экономист, директор с высшим образованием. Специальность, приобретенная в местах лишения свободы - приемщик тары… Мероприятия воспитательного характера под нажимом посещает, но реагирует на них слабо…"

Кушнаренко и в самом деле политико-воспитательные "мероприятия" не интересовали, он, по мере возможности, продолжал искать ответы на мучительные вопросы в трудах великих мыслителей. И приходил к определенным выводам.

Жертва экономических репрессий № 304

В одном из писем он писал: "В основе поступков следователей, прокуроров, судей, надзирателей лежит не злая воля, а реальные экономические и общественные условия, которые незримо и негласно руководят их действиями".

В 1995 году реальные "экономические и общественные условия" сложились так, что 55-летнего Константина Кушнаренко условно-досрочно освободили, а в 1999 году с него была снята судимость. Он стал одним из первых так называемых цеховиков, которых репрессировали по экономическому обвинению. И одним из последних, кого выпустили на волю. А ведь еще в марте 1989 года была создана специальная комиссия ЦК КПСС во главе с Б. Пуго, которой поручено проверить факты нарушений законности при расследовании дел о коррупции в Узбекской ССР. Аналогичная комиссия была создана и при Президиуме Верховного Совета СССР.

И обе комиссии пришли к выводу, что в "Узбекском деле" "нарушения социалистической законности" были все же допущены. Но на судьбу бывшего директора это никак не повлияло. Не для него было писано - на свободу выходили более крупные фигуры…

Лет десять назад был обнародован "Список жертв экономических репрессий", составленный Обществом защиты осужденных хозяйственников и экономических свобод, который возглавлял правозащитник В. Сокирко. Директор Михайловской фабрики значился в списке под номером 304.

Реальная жизнь сильнее правовых реалий?

Сегодня поневоле вспоминаются слова Константина Кушнаренко о том, что в основе поступков следователей, прокуроров, судей, надзирателей лежат реальные экономические и общественные условия. Правота Кушнаренко в наши дни хорошо видна на примерах некоторых арестов и судебных процессов по уголовным делам в сфере экономической деятельности.

Правильных законов на этот счет в последнее время инициировано немало, в том числе Президентом РФ, но в основе действий следствия, судов и органов исполнения наказаний иногда по-прежнему лежат не правовые реалии, а реальная жизнь, реальные взаимоотношения власти и бизнеса, реальные интересы влиятельных политических и финансовых групп, реальная возможность "отмазаться"…

Кто такие были «цеховики» во временя СССР?

В 1980-х гг. в экономика находилась в предкризисном состоянии. Причиной застоя в экономике стало:

отсутствие заинтересованности;

уравниловка;

талонная система распределения основных производственных товаров и т. д.

Когда перераспределять продукцию и доходы государства стало невозможно на помощь пришла теневая экономика. Зарождались подпольные цеха по производству именно тех товаров, которых не хватало для обеспечения населения. Кризис принес с собой и дефицит рабочих мест, поэтому в теневой экономике было занято около 15 млн человек.

Чаще всего продукция производилась на теневой стороне, а вот реализация осуществлялась через легальные торговые организации или наоборот. Вариант, когда продукция производилась и реализовывалась нелегально практически не осуществлялось на практике. Для того чтобы продукцию можно было продать появляются так называемые снабженцы предприятий или «толкачи».

В этот же период происходило формирование подпольных предпринимателей, которых называли «цеховики». Появление новой социальной группы впоследствии создало еще одну прослойку «предпринимателей» известные всем как «новые русские».

«Цеховиком» становился не каждый человек, а тот, кто придя на производство, прекрасно понимал, что часть сырья просто выбрасывается подвидом брака или испортившегося товара. А происходило это из-за безграмотности и безразличия. Производители на товар не смотрели, а проверять было некому. И тогда пришедший на производство новоиспеченный «цеховик» начинал заводить знакомство в высших кругах.

Но были и такие люди, которым важно было получить материальную выгоду, нежели бороться за коммунистическую идеологию. Эти люди считали, что «словом сыт не будешь». Первым делом такие «цеховики» заводили нужные знакомства и получали должность.

Большинство предприятий «цеховиков» было налажено на производство швейной продукции, так как пошив одежды, костюмов, футболок и т. д. не отличался сложностью. Например, предприятие получало заказ на майки, отчитавшись, оно производило рубашки, которые на рынке стоили в 10 раз дороже.

Чаще всего «цеховики» давали взятки проверяющим предприятия и тем самым обеспечивали свое существование. Цеховики имели тесные отношения с государственными служащими, которые также прикрывали «цеховиков».

Но «цеховиком» можно назвать не только того кто производил товары народного потребления, но и тех кто открывал агентства недвижимости и зарабатывал деньги например на предоставлении ритуальных услуг (изготовление памятников, выкапывание могил и т.д.)

Все доходы, которые получали от сбыта товаров налогами не облагались, поэтому государство несло огромную материальную потерю. Деньги в этот период были у всех, но вот купить было просто нечего, поэтому именно «цеховики» смогли наполнить товарами прилавки магазинов и рынков. Каждого второго «цеховика» можно назвать миллионером.

В период расцвета теневой экономики свою деятельность разворачивает и специальный орган – ОБХСС. Это отдел, который ввел борьбу с хищениями социалистической собственности. Ни один «цеховик» не имел денежных отношений с сотрудником ОБХСС. Но и массовых арестов «цеховиков» тоже не было, хотя многие организации очень плохо скрывали свою подпольную деятельность. Создавалось впечатление, что отдел устраивало, что «цеховики» обеспечивали прилавки товарами народного потребления.

Но с приходом к власти М.С. в 1985 г. и сменой курса партии, ОБХСС начал работать. Камеры в тюрьмах начали заполняться заключенными, которые имели «нетрудовые доходы».

С её периодическим дефицитом на товары первой необходимости.

Примечание редактора: бытует мнение, что с развитием техники и вычислительных возможностей, с использованием современной компьютерной техники, систем учёта, прогнозирования — дефицита в условиях советской экономики можно было бы избежать. Жаль экономика не дожила.

Экономика СССР в разные периоды была более — менее «заточена» на военно-промышленный комплекс и всё что с ним связано, остальные производства (легкая, пищевая и др.) развивались по остаточному принципу. Плюс колоссальная бесхозяйственность и коррупция дали миру такое явление, как цеховики.

История и основная суть явления «цеховики»

Цеховая мафия, теневая экономика — появились после того как в Советском Союзе была отменена частная собственность на средства производства и введена государственная (централизованная) регуляция всеми экономическими процессами. Это произошло в конце 20-х годов прошлого столетия. Репрессивная машина государства тогда работала на полную мощь, и теневая экономика того времени была представлена мелкими подпольными лавочниками и перекупщиками.

Несовершенная допускала дефицит или полное отсутствие некоторых товаров необходимых потребителю (зачастую, это были локальные проблемы). В таких случаях цеховики могли дать рынку необходимые товары. Однако карательные органы вычисляли и пресекали подобную деятельность.

Подпольные дельцы нашли выход и стали налаживать связи в различных сферах промышленности и торговли, следующим этапом была наладка производства по поддельным документам (сегодня это называется контрофакт) и его сбыт. При этом щедро одаривались взятками все государственные структуры, что было гарантией успеха и дальнейшего развития.

Есть мнение, что в ряде случаев дефицит в той или иной локации устраивался намерено с подачи цеховиков.

Ходят истории о неком Павленко Н. М. это, дескать, был талантливый организатор и гениальный мошенник, который сумел найти схемы, позволяющие ему под видом высокопоставленного офицера советской армии зарабатывать целые состояния на строительстве, распределении трофейного имущества и другой хозяйственной деятельности. Всё это происходило в конце 40-х начале 50-х годов 20 века. Его «подвиг» отображён в кинематографе (фильм Чёрные волки).

Первый публичный процесс над цеховиками (название появилось позже) прошёл во времена оттепели (60-е). Тогда к высшей мере наказания приговорили группу лиц (Шакерман, Ройсман и др.) которая наладила выпуск текстиля в промышленных масштабах на территории психиатрической больницы.

И всё же самый рассвет деятельности цеховиков пришёлся на конец 70-х начало 80-х годов когда советская экономическая модель начала давать значительные сбои и усилилось внешнее давление. Уравниловка в оплате труда, невозможность купить товары первой необходимости в свободном доступе и главное- желание человека зарабатывать больше и жить лучше, дали всесоюзный старт теневому бизнесу.

ОБХСС — сейчас эта аббревиатура почти некому не известна, а в годы рассвета цеховой мафии сотрудники отдела МВД по борьбе с хищениями социалистической собственности (полное название) вызывали страх у простых граждан. Этот орган был организован для борьбы с теневым бизнесом.

Цеховой «бизнес» быстро набирал обороты и по различным оценкам в сфере нелегального производства услуг и торговле было задействовано более 10 млн человек с миллионными оборотами в рублях и иностранной валюте. Деятельность цеховиков того времени также отображена в советском кинематографе, пример — фильм Профессия следователь. Фильм основан на реальных событиях. Нелегальный бизнес был налажен на махинациях со специями.

Отдельная история касалась выращивания хлопка в Узбекистане, о борьбе с цеховиками здесь даже несколько художественных романов написано.

Ещё одна отрасль в которую были вовлечены цеховики и где крутились миллиардные суммы была меховая. О меховой мафии СССР были публикации в зарубежной прессе того времени. Дело было под контролем КГБ и лично его председателя Андропова.

Что интересно. Как не пытались бороться силовыми методами, побороть не смогли. Но как только изменилась политическая ситуация в стране(началась либерализация и перестройка Горбачёва) теневой сектор (цеховики) пошёл на спад, а если быть более точным, стал принимать легальные формы.

Александр Нилов

Цеховики. Рождение теневой экономики. Записки подпольного миллионера

От редакции

Девяностые годы ХХ столетия подвели жирную черту под историей уникального эксперимента, длившегося в течение долгих семидесяти лет на одной шестой части суши земного шара. Этот эксперимент назывался – СССР. Из-за грандиозности поставленного опыта сразу по окончании было трудно его правильно оценить: «Глаза в глаза – лица не разглядеть, большое видится на расстоянии». Лишь теперь, спустя десятилетия, можно совершить попытку беспристрастно обозреть ушедшую эпоху. Именно беспристрастно, потому что в советском прошлом страны было разное: и хорошее и плохое. Но чего не отнять – мировая история подобного жизненного опыта еще не знала. Хотя бы по этой причине о прошлом стоит вспоминать.

Но само по себе прошлое – это всего лишь страницы учебников. Гораздо интереснее изучать его, чтобы понять настоящее. Настоящее, каково оно? Какова основная проблема, которая волнует большинство наших соотечественников? И получить ответ, правда не очень приятный, но вполне обоснованный: большинство людей волнует вопрос «как заработать денег?». Это если говорить о насущных проблемах. И очень многие, попытавшись решить оный вопрос, через некоторое время опускают руки со словами: «У меня нет никаких возможностей». Как они ошибаются!

Книга, лежащая перед вами, расскажет о людях, у которых реальная возможность сделать деньги отсутствовала в принципе. Более того, для достижения своей цели они буквально рисковали жизнью. Однако их не останавливало даже это. И у них все получалось.

Автор книги не профессиональный литератор. До последнего времени он был сотрудником редакции одной из крупных питерских газет. Так получилось, что его жизнь оказалась крепко связана с одним из самых уникальных явлений в СССР – подпольным бизнесом. Изначально автор начал писать книгу по личным мотивам, но в процессе работы над ней понял, что личные воспоминания и рассуждения занимают в тексте очень мало места. И это не случайно. Ведь его судьба и судьба членов его семьи оказалась неотделима от истории цеховиков, этих неизвестных тружеников теневой экономики. А у нас с вами появилась возможность увидеть их жизнь «изнутри», то есть посмотреть на историю их глазами. И может быть, чему-то поучиться.

Написанию каждой книги предшествует какое-нибудь событие. Причем для личности самого автора оно может быть совсем незначительным, – что уж говорить о более солидных масштабах! Но, для того, чтобы на бумаге появились буквы, которые можно при желании сложить в мало-мальски осмысленные слова, необходима конкретная причина. Это может быть и искреннее желание рассказать читателю стоящую историю, а иногда автором движет стремление выплеснуть на бумагу все накопившиеся мысли и чувства, хотя частенько случается, что причина, побудившая взяться за перо, кроется в банальной нехватке финансов.

Я далеко не корифей литературного жанра. Более того, за всю жизнь это всего лишь вторая моя попытка написать что-то вразумительное. Но по роду своей профессии я много раз не только присутствовал при зачатии новой книги, но и собственноручно принимал рожденное спустя некоторое время произведение. Ведь я работаю редактором.

Понятно, что я несколько робел и мялся, перед тем как засесть за написание собственного опуса, но… у меня было внутреннее оправдание. В наличии имелось событие, которое следовало описать, и даже присутствовала причина, подвигающая на подвиг. Так почему бы и нет?

Вместо предисловия

Дело было в следующем: моя мать закурила после десятилетнего перерыва. Все началось обыкновенным пятничным вечером, когда я находился в знакомом каждому работающему человеку блаженном состоянии истомы. Истома была вызвана осознанием двух еще не начавшихся, но уже доступных выходных дней. На дачу к жене и отпрыску я не поехал – было поздно тащиться за город и посему решил исполнить сыновний долг. Заехать и наконец навестить мать. Все было как обычно. Я поел, мы немного поговорили о том о сем, после чего вместе уселись смотреть телевизор. То есть смотрела в основном мать, а я почти сразу начал клевать носом. Проснулся от сигаретного дыма и даже не сразу понял: где я нахожусь и что происходит. Мать бросила курить давным-давно. Однако нельзя же не верить собственным глазам. Обеспокоиться как следует я все-таки не успел, потому что матушка выглядела совершенно спокойной и даже, я бы сказал, задумчивой. Увидев, что я окончательно проснулся, она вытянула указательный палец в сторону светящегося экрана и равнодушно сказала:

– И вот не то чтобы врут. Просто за деревьями сценаристы явно потеряли лес. Чушь какая-то, розовые сопли. Все было совсем не так. Ты-то ведь тоже должен кое-что помнить.

Я перевел взгляд на телевизор. Там в самом разгаре была передача на криминальную тему. На сей раз поднимали из небытия дела давно минувших дней. Цеховики, теневая экономика, криминал, ОБХСС и… ну и все, что в таких случаях полагается. Я позорно промолчал в ответ. Просто потому, что не знал, как нужно реагировать. До сих пор мы с матерью никогда не говорили об этом. Не то чтобы избегали ее специально, просто так получалось само собой. С тех самых пор, как умер отец.

– Написал бы ты правду, Санечка, – продолжила монолог мать. Или попросил кого, у вас же там, на работе, обо всем подряд пишут. Но лучше бы сам.

– Господи, да какую правду, мама, о чем ты?

– О них. О папе. О том, как все происходило на самом деле. Вот смотри, раз снимают подобные фильмы, значит, людям интересно. – Она немного помолчала и с такой же ровной интонацией добавила: – Напиши, Санечка, папа не возражал бы.

Вот и все, что она сказала в тот вечер. А я после этого неделю мучился моральной изжогой, переваривая ее слова и вспоминая одну-единственную выкуренную мамой сигарету…

Похоже, пришло время поговорить. «О них, о папе, о том, как все было тогда». Вот только друг с другом у нас уже вряд ли получится пообщаться на эту тему. Привычка – вторая натура. Так что моя причина для написания этой книги проста: мне надоело молчать.

Отца посадили в 1985 году, когда мне было тринадцать лет. Ему впаяли десять лет с конфискацией за соучастие по статье «Хищение государственной собственности». Стандартная статья для всех цеховиков. Он просидел семь лет и вышел за примерное поведение. По крайней мере, это была версия, озвученная вслух. Когда он сел, ему исполнилось сорок три и он был гражданином СССР. На момент освобождения ему было пятьдесят, и он был гражданином незнакомой страны под комической аббревиатурой СНГ. Но я уверен, для него это не стало бы большой проблемой, проживи он чуть дольше. К сожалению, всего через год после выхода на волю он умер в больнице от инфаркта. Мы с матерью после его смерти не только ни разу не вспоминали прошлое, но и не говорили на темы, впрямую связанные с ушедшими годами.

Кто есть кто. Подпольный бизнес в СССР

Я человек дотошный и если бы не стал тем, кем стал, то, возможно, выбрал бы профессию бухгалтера. Для литератора такое качество характера, как я думаю, скорее недостаток, но уж что выросло, то выросло. Именно поэтому я не стану (хотя очень хочется) сразу переходить непосредственно к истории моего отца и его знакомых. Вместо этого напомню общую картину подпольного бизнеса в СССР. Начать, пожалуй, стоит с терминологии (как бы ужасно это слово ни звучало).

Людей, которые занимались сбытом любого товара, имеющего криминальное происхождение, как уголовники, так и сотрудники правоохранительных органов называли барыгами. Между прочим, это слово плавно перекочевало в современность, только слегка изменив свое значение. С начала девяностых барыгами стали называть бизнесменов любых калибров, тех, что занимаются реализацией товара.

Цеховиками в советские времена называли людей, которые организовывали подпольное производство товара. Этим ярлыком награждали любого нелегального производителя вне зависимости от объема «левого» производства. Как в наше время под титулом «бизнесмен» могут скрываться и владелец трех продуктовых ларьков, и председатель совета директоров крупного банка, так и в СССР под безликим определением «цеховик» мог подразумеваться крупный махинатор, выдававший производственные объемы, сравнимые с планом легального предприятия, наравне с владельцем пошивочного цеха вместимостью в три швейные машинки. Отдельного упоминания заслуживает факт, что дополнение «в особо крупных размерах» к статье «Хищение государственной собственности» можно было схлопотать в любом случае.

Вверху пирамиды покоились священные коровы – теневики. Люди, которые прикрывали подпольную экономическую деятельность, находясь в стенах государственных учреждений разных рангов. Не думаю, что стоит отдельно уточнять: чем больше был объем подпольного производства – тем выше рангом были крышующие его чиновники.

Единственное отличие этой иерархической лестницы от современных реалий состояло в невозможности совмещения нескольких ипостасей в одном лице. Сейчас, несмотря на строжайший запрет государственным чиновникам заниматься предпринимательской деятельностью, каждый самый захудалый депутат как минимум владеет свечным заводиком в средней полосе необъятной России. И многие производители товара самостоятельно занимаются сбытом продукции. В те времена, о которых сейчас идет речь, о таком раскладе и помыслить было невозможно. Объяснялось сие табу очень просто. Тот, кто занимался подпольным бизнесом, имел доступ к очень ограниченному кругу возможностей, ведь для нелегальной деятельности требовалось вполне легальное прикрытие. Да и простое соображение, состоявшее в том, что бизнес, раздробленный на мелкие части, труднее отследить и ликвидировать, тоже играло свою роль.

Так что, по большому счету, между владельцем маленькой пошивочной мастерской и производителем «левых» радиодеталей на мощностях государственного цеха реальное отличие было только одно: объем производимого товара.

Как сказал один из французских философов, «пороки общества – зеркальное отражение добродетелей этого общества». Метко сказано. Точно так как легальная экономика в СССР была подвержена диктату планирования, так же и схемы нелегального производства напоминали многократно скалькированный чертеж одного и того же механизма. Какой бы товар ни выходил из подпольных цехов – весь процесс, от поставок сырья до способов реализации товара, был на удивление одинаков.

Аналогии можно проследить и в более широком смысле. Ту роль, которую в социалистическом реализме играли профсоюзные организации, в «зазеркалье» теневой экономики исполнял криминальный общак, в который неукоснительно отстегивалась определенная доля прибыли. Искаженным отражением партсобраний вполне можно было считать постоянные сходняки, на которых воровские авторитеты прилежным и трудолюбивым цеховикам частенько устраивали разбор полетов. Ну и так далее.

Схем обогащения у цеховиков на самом деле было – раз, два и обчелся. И любой сотрудник ОБХСС знал об этом. Другое дело, что доказательную базу собрать оказывалось гораздо труднее. Если уж на то пошло, то настоящей головной болью ОБХСС были вовсе не цеховики, производители «левого» товара на ворованном сырье. Острие карающего меча законности было заточено под поимку тех расхитителей госсобственности, которые ограничивались исключительно процессом кражи. Как говорил Портос: «Я дерусь, просто потому что дерусь». То есть воровали именно для того, чтобы украсть, обуреваемые синдромом накопительства.

Воровство в СССР процветало в масштабах катастрофических. «Неси с работы каждый гвоздь – ты здесь хозяин, а не гость!» И несли. И дедушка-вохровец (человек с ружьем), и мастер из цеха, и директор завода, и буфетчица из столовой. Садовые домики возводили из вынесенной с родного производства продукции, а если уровень должности позволял, то получались и кирпичные «халупки». В этой среде в основном процветал натурообмен (будущий бартер). Ты – мне, я – тебе. Рука руку мыла. Но именно в категории несунов было больше всего случайных людей. Не надо обладать никакими выдающимися личностными качествами, чтобы украсть в родной конторе. Достаточно было оказаться в нужном месте в нужное время – например, всеми правдами и неправдами получить любую руководящую должность, – и дело в шляпе. Не нужно думать, напрягаться и что-то изобретать, человек автоматически занимал свое место в кругообороте. Именно поэтому несуны практически выпадали из криминальной среды в СССР. Ну, разве только «в особо крупных масштабах»… Всех остальных проконтролировать было невозможно.

Вот я и подошел к первому вопросу, который, похоже, не задал себе никто из тех журналистов, которые в наше время отряхивают пыль с архивных дел цеховиков. А почему, собственно, люди имевшие доступ к ворованному сырью, не ограничивались сбытом этого самого сырья налево, направо, куда угодно, как поступало большинство? Если ими двигала исключительно страсть к наживе и обогащению, то почему не ограничиться достойным местом в кругообороте несунов? Зачем наживать себе дополнительную головную боль в виде обеспечения дальнейшей переработки сырья в реализуемый товар? Да еще и налаживать контакты со сбытчиками (тоже дополнительный риск). Не говоря уж о тесных связях с криминальными структурами и теневиками.

Что же двигало людьми, если не просто жажда денег? «Я вам не скажу за всю Одессу, вся Одесса очень велика…» Так вот, я отнюдь не претендую на то, чтобы стать выразителем общего мнения этих загадочных бизнесменов прошлого, но, по крайней мере, я попытаюсь ответить на этот вопрос так, как ответили на него себе мой отец и его «соратники по цеху». Конечно же, не каждый человек – цеховик, но каждый цеховик – человек, поэтому мотивы в каждом случае разные, ведь сколько людей, столько и историй. Есть (я уверен) истории про жажду власти, есть (скорее всего) истории про идеологическую несовместимость с существующим строем, наверняка чья-то история повествует про гениальные деловые способности, не реализовать которые означало бы спиться или закончить жизнь в канаве от бессмысленности жизни. Но об этом я могу только догадываться. Логичнее рассказывать о том, что я знаю точно. Вот я и подошел к началу своего рассказа. Лучше поздно, чем никогда.

СССР – кузница кадров

Хотя и принято в последнее время костерить социализм на все лады, нельзя отмести и несколько положительных моментов, наличествующих в СССР, значение которых трудно недооценивать. Страна равных возможностей пусть и хромала во всех остальных пунктах значения слова «равенство», однако в деле бесплатного образования советский народ точно был впереди планеты всей. И действительно, учили всех подряд: и способных, и совершенно к процессу обучения не приспособленных. Такой добровольно-принудительный подход к получению знаний не мог сделать Ломоносова из каждого деревенского паренька, зато давал возможность выйти на приличный научный уровень всем, кто этого действительно хотел, вне зависимости от происхождения.

Отец в этом смысле принадлежал именно к той половине советского народа, которой полученные знания пошли впрок. Родился он в обыкновенной рабочей семье, которая вплоть до начала Великой Отечественной войны могла считаться вполне обеспеченной. Дед работал на заводе, считался (да и был на самом деле) отличным мастером своего дела – вот не скажу, какого. За давностью лет как-то подзабыл. Бабушка работала на том же заводе, только в бухгалтерии. Отец рассказывал, что дед ужасно комплексовал по этому поводу. Как же, у жены образование, а у него школа рабочей молодежи и все. Я так понял, что в те времена профессия бухгалтера приравнивалась в общественном сознании по меньшей мере к ученой степени. Но дело было не только в бабушкиной способности содержать заводские ведомости в идеальном порядке. Дед ужасно жалел, что в свое время не смог выучиться на инженера, – не было возможности. Но он был еще молод, всего-то двадцать восемь лет, и не терял надежды наверстать упущенное.

Не успел. Когда началась война, он ушел на фронт, откуда вернулся в 43 году инвалидом без одной ноги. Тут уж было не до учебы. Приходилось каким-то образом кормить семью, которая через год увеличилась еще на одного члена, – родилась папина сестра, моя тетка. Отчаянные люди были наши предки. Теперь-то меньше чем за 250 000, обещанных президентом за второго ребенка, потенциальные родители и стараться не станут. А тогда… Война, кормилец без одной ноги, а они второго ребенка заделали и живут себе, трудно, но счастливо.

Учитывая зигзаги судьбы, дед так и не смог дорваться до вожделенного образования, но тоску свою по несбывшемуся он умудрился привить сыну (то есть моему отцу). На всю жизнь осталось у того стремление к знаниям, которые казались ему пропуском в какой-то невиданный, блестящий мир, отличный от суровой послевоенной действительности.

Потому в школу отец пошел как на праздник. И так все десять лет. Честно говоря, я просто не могу себе вообразить, какие запасы энтузиазма для этого нужны. Бездонные, наверное. Отец искренне верил: если он выучится как следует, все двери в стране будут для него открыты. Они все тогда немного такие были – не от мира сего. Шестидесятники… «Наивные подснежники», как саркастически характеризовал себя и своих друзей повзрослевший отец, имея в виду хрущевскую «оттепель». По окончании школы отец, который за десять лет учебы уже окончательно определился с будущей специальностью, без каких-либо проблем поступил на престижный физмат в Университете (тогда в Ленинграде университеты еще не располагались на каждом углу). Что еще глубже укрепило его уверенность в доступности научной карьеры союзного значения для каждого советского человека, буде у него на этот случай способности.

Быстро пролетевшие годы учебы в Университете не стоили бы отдельного упоминания, если бы не одно существенное обстоятельство. Именно в стенах альма-матер мой отец впервые проявил незаурядные способности, не столько научные, сколько организаторские. При всем уважении к трудоспособному молодому человеку, которым когда-то был отец, я не могу не признать (по его же собственным замечаниям), что как раз физико-математические экзерсисы он выполнял не так блестяще, как проводил (к примеру) культмассовые мероприятия. За несколько лет, проведенных в сугубо академических стенах, он успел «опылить» своим присутствием все мало-мальски значительные формальные и неформальные события, происходящие в Университете. Более того, молодой студент умудрился последовательно побывать: культоргом, профоргом и комсоргом курса. И это не считая того, что на протяжении всей учебы отец продержался на солидной должности ответственного за политсектор. То есть все политинформации, проведенные за шесть лет, были на его совести. На мои неоднократные недоуменные вопросы: «За каким лешим тебе нужна была эта тягомотина?» – отец неукоснительно принимался читать мне лекции о важности не только плодотворно контактировать с окружающими людьми, но и уметь направлять их чисто человеческие, а потому хаотичные порывы в строго очерченные рамки полезной деятельности.

Но это он с возрастом научился так красиво формулировать, а тогда (как я сильно подозреваю) студент физмата Гришка-лектор, как его едко прозвали ополитинформаченные согрупники, мало задумывался, отчего у него так зудит по общественной линии. Ведь в те времена организаторский талант признавали в людях неохотно. А ведь именно эти способности – направлять людей в рамки полезной деятельности – и удобрили на манер гуано последующий урожай событий в его жизни. Несколько раз на полном серьезе отец утверждал, что комсомольско-общественная работа в советских институтах была не чем иным, как вторым высшим образованием, классической школой менеджмента и управления, только на советский манер.

После окончания Университета отец очень удачно распределился. Он каким-то образом, впрочем не без учета его заслуг по общественно-комсомольской части, избежал участи большинства молодых специалистов и не загремел в какой-нибудь заштатный НИИ, затерянный на необъятных российских просторах. Вместо этого получил место в довольно прогрессивном по тем временам научном институте и помимо эфемерных благ в виде постоянной возможности поднимать свой научный уровень получил возможность ходить на работу пешком. И опять же работа в этом достойном учреждении не имеет к описываемой теме почти никакого касательства, если бы не два события, которые произошли с отцом именно в данный период. Первое – в новообретенном дружном коллективе он встретил человека, который определил почти всю его дальнейшую жизнь – Якова Денисовича, тогда просто Яшку (по молодости лет). С точки зрения советской действительности у Якова были один явный недостаток и одно сомнительное достоинство. Он происходил из катастрофически бедной многодетной семьи и при этом был умен тем самым практическим умом, который так не любило в подчиненных начальство, – тут вам не Америка!.. И второе событие – в качестве молодого и подающего надежды специалиста в составе небольшой группы советских ученых он попал на научную конференцию «за бугор», а точнее, во Францию.

Капиталистический образ жизни наповал сразил отца. И не изобилием сверкающих витрин, хотя и не обошлось без глотания сладких слюнок в магазинах спорттоваров и в супермаркете при виде продуктов. Самое главное, что наконец-то отец осознал: совершенства в мире не бывает. Вожделенное образование, которое виделось ему золотым ключиком к счастью, открывало совсем не ту дверь. С другой стороны, получить аналогичное образование во Франции с такой же легкостью, как в родном Отечестве, ему ни за какие коврижки не удалось бы. И вот именно тогда, по его словам, впервые закралась в молодую голову советского специалиста крамольная мысль: «А вот бы совместить…» При этом отец вовсе не был клиническим идиотом и понимал, что в политическом масштабе осуществить сие невозможно. Но в одном-то, отдельно взятом случае? Ведь у него-то уже имелось образование. Но это был пока даже не пробный выстрел, а просто взгляд на мир через прицел. До выстрела было еще далеко.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

Благоприятной почвой для деятельности цеховиков были неспособность советской экономической системы решить проблему хронического товарного дефицита в стране, а также бесхозяйственность и коррупция, процветавшие в годы существования Советского Союза. Вызванная политикой перестройки легализация предпринимательской деятельности в конце 1980-х годов привела к исчезновению цеховиков как класса экономических субъектов, нарушающих советское законодательство, ранее запрещавшее частную предпринимательскую деятельность.

Суть явления

Феномен подпольности заключался в том, что официально было невозможно ни организовать предприятие, ни продавать произведённую продукцию. Поэтому цеховики нашли выход - официальной государственной структурой производилась подпольная продукция и неофициальной теневой структурой эта продукция продавалась. Или наоборот - продукция производилась теневой структурой, но сбывалась через государственные торговые организации. Вариант, при котором всё было полностью нелегальным, был менее распространён, так как его было сложнее осуществить на практике, и он слишком легко выявлялся органами ОБХСС .

Сырьё и материалы для подпольного производства приобрести легально обычно было невозможно. Поэтому для решения этой проблемы были задействованы государственные производственные предприятия - как правило предприятия местной промышленности - которые служили основной сырьевой и производственной базой цеховиков. Путём завышения потребности в сырьевых материалах, приписок, экономии материалов, составления актов о списании и уничтожении под надуманным предлогом фактически пригодных материалов и сырья и другими способами, из государственной собственности изымались излишки, которые затем использовались в производстве неучтённой продукции. Дополнительную продукцию, как правило, изготавливали рабочие того же предприятия. В большинстве случаев они не подозревали о том, что их труд используется цеховиками в корыстных целях. Произведенная продукция тайно вывозилась для её последующего складирования и реализации на чёрном рынке или через государственную оптово-розничную торговую сеть.

Деятельность цеховиков часто переплеталась с таким понятием, как «толкач» (так на сленге советского времени назывались снабженцы предприятий, вынужденные действовать в условиях плановой экономики), поскольку предприятие не всегда могло официально закупить необходимое сырьё и официально продать произведённый продукт.

В криминальные синдикаты цеховиков зачастую были вовлечены должностные лица государственных органов, призванные вести борьбу с хищениями государственной собственности, включая ревизоров, следователей и других сотрудников правоохранительных органов. Эти лица получали от цеховиков взятки и по этой причине были заинтересованы в том, чтобы экономические преступления оставались нераскрытыми. Цеховики также были объектом вымогательства со стороны организованной преступности, особенно с появлением в СССР рэкета на рубеже 1980-90-х годов.

Видео по теме

История

Цеховики появились в СССР с ликвидацией на рубеже 1920-30 годов частной собственности на средства производства и внедрением государственного планового управления экономикой. Первым из преданных в СССР публичной огласке случаев разоблачения цеховиков советскими правоохранительными органами стал арест Шая Шакермана. Будучи начальником мастерских в психоневрологическом диспансере , в 1958 году Шакерман закупил промышленные швейные и вязальные машины, которые тайком установил в бараках лечебницы и задействовал её пациентов для пошива модных в то время вещей . В 1962 году Шакерман был арестован, а в 1963, вместе с сообщником Борисом Ройфманом (директором Перовской текстильной фабрики, имевшим 60 подпольных предприятий в разных регионах страны) - приговорён к смертной казни . При обысках у них было изъято ценностей на сумму около 3,5 млн рублей .

В 1970-е годы повышение спроса на товары народного потребления (особенно одежду, обувь, запчасти к автомобилям) и разложение правоохранительных структур способствовали активизации деятельности цеховиков. Этот период также характеризуется повышением эффективности цехового производства, использованием отходов производства в качестве сырья и более высоким качеством выпускаемой продукции. В конце 1980-х годов деятельность цеховиков была легализована в связи с ликвидацией ограничений на негосударственную предпринимательскую деятельность.

Известные группировки